Итак, «Песенная Эдда» — это прежде всего хранящаяся в Королевской библиотеке Копенгагена рукопись № 2365 4°, известная как Codex Regius, от которой сохранилось лишь 45 листов (считается, что после листа 32 отсутствует около 8 листов – вероятно, целиком пятая тетрадь), объединяющих в общей сложности 29 песней. Еще 5 песен из других источников традиционно включаются в издания «Песенной Эдды» как соответствующие Королевскому кодексу № 2365 4° по стилю и содержанию.

Эти 34 мифологические (14 песен о богах) и героические песни (20 песен о героях) за авторством очевидно разных, оставшихся навеки неизвестными поэтов, – фактически всё, что осталось нам от древнескандинавской поэзии данного типа.

Героические же песни в большинстве своём повествуют нам – в древней и пр этом самой живой из сохранившейся до наших дней форм – об истории Сигурда, Гудрун, Брюнхильд и Атли – древнескандинавском аналоге германской истории о Нибелунгах. 

2. «Речи Фафнира»

Здесь в качестве примера я привожу фрагмент «Песенной Эдды», относящийся к циклу историй о Сигурде, — «Речи Фафнира». Неизвестный составитель сборника, по всей видимости, не выделял эту песнь как отдельную, а считал одним целым с ещё двумя песнями («Речами Регина» и «Речами Сигрдривы»); все они повествуют о юности Сигурда. Однако среди издателей давным-давно устоялся обычай эти три песни по ряду причин разделять, и мы его нарушать не будем.

В данном случае имеет значение то, что, во-первых, как было сказано выше, пятая тетрадь Королевского кодекса была утрачена (а с ней, вероятнее всего, и эддическая стихотворная версия основной части легенды о Сигурде); во-вторых, в рукопись постоянно вносились правки, фрагменты ее разрознены, составлен сборник неизвестно кем намного позднее, чем появились исходные устные тексты и т.д. – об этом я писала в предыдущей части, – в результате чего очень многое неясно, туманно и покрыто мраком.

В таких обстоятельствах очень помогает понять легенду о могучем северном герое прозаическая «Сага о Вёльсунгах», повествующая о судьбе всего рода Вёльсунгов начиная с дальних предков Сигмунда, отца Сигурда, до падения Нифлунгов и смерти Аттилы-Атли и далее. Основана она как на сохранившихся эддических песнях, так и на других источниках, ныне утраченных. Поэтому очень часто (в настоящее время куда целесообразнее слово «всегда») работающие над эддической версией истории Сигурда составители, редакторы и переводчики опираются на этот источник. И здесь тоже «Сага о Вёльсунгах» была использована в качестве подспорья.

Итак, предыстория.

Вся история проклятия рода Вёльсунгов (и не только их) начинается с золота Андвари (Andvari—gull).

Один, Локи и Хёнир как-то отправились в очередное путешествие по миру. Остановившись у водопада, Локи бросил камень и случайно (вроде бы, но то же Локи, так что всяко может статься) убил плавающего там гнома Отра в образе выдры. Выдру освежевали и отправились искать приюта у Хреймдара. Отр приходился сыном Хреймдару и братом гордому, сияющему серебром и золотом красавцу Фафниру и искусному мастеру Регину. Узнав об убийстве своего родственника, Хреймдар, Фафнир и Регин взяли асов в плен и потребовали выкуп – столько золота, чтобы набить им шкуру выдры, засыпать сверху, и чтобы при этом ни один волосок не остался непокрытым. Тогда Локи отправился искать выкуп. Поймав щуку Андвари, он потребовал у последнего всё золото, которое только у него есть. Андвари отдал всё, что у него было, припрятав лишь маленькой золотое колечко. Локи заметил блеснувшее кольцо и потребовал отдать и его. С помощью этого кольца Андвари мог сделать новое золото, поэтому умолял оставить его ему. Но Локи был непреклонен, так что Андвари отдал кольцо, прокляв его. Когда Локи вернулся, стали набивать выдру золотом – остался непокрытым один волосок, на что Хреймдар обратил внимание. Локи бросил колечко сверху, попутно объявив о проклятии и о том, что оно принесёт рок на их головы. Хреймдара это не смутило, он забрал выкуп, отпустил асов, и проклятье пришло в действие. Фафнир убил Хеймдара и стал драконом, стерегущим золото Андвари. Регин бежал. 

Когда родился Сигурд, он был отдан на воспитание Регину (тому самому, да). Регин тогда жил в лесу и почитался не только искусным мастером кузнечного дела, но и вообще слыл большим мудрецом. Регин обучил Сигурда рунам, боевым и другим искусствам, языкам и многим другим вещам. Он же выковал для Сигурда разбитый Одином (и Одином же изначально подаренный) меч его отца Грам. 

Рассказав Сигурду историю своей семьи, Регин стал уговаривать Сигурда убить Фафнира, напирая на такие вещи, как совершение великого подвига, возможность обладать сокровищами, которые сделают из Сигурда настоящего короля, а также месть за убитого отца своего наставника. Сигурд пообещал убить Фафнира и, отомстив за смерть собственного отца, отправился выполнять своё обещание.

Здесь и начинаются «Речи Фафнира» («Fafnismál»).

Песнь эта содержится в полном объёме в Королевском кодексе, где она следует непосредственно за «Речами Регина»; она цитируется Снорри в «Видении Гюльви» (строфа 13) и в «Skaldskaparmál» (строфа 32 и 33), также появляется в «Sverrssaga» в строфах 6, 3 и 4. Хотя «Сага о Вёльсунгах» не цитирует прямо ни одну их этих строф, в ней даётся очень близкое изложение песни в главах 18 и 19.

Песнь написана преимущественно льодахаттом, лишь девять строф (32-33, 35-36 и 40-44) отличаются от этого размера. Как и в «Речах Регина» и «Речах Сигрдривы»), «эпические» (восьмистрочные) строфы чередуются в этой песне со строфами «гномическими» (шестистрочными), причём последние преобладают. Такие гномические строфы характеризуются тем, что не развивают действия, а содержат различного рода поучения. Поучения эти произносит умирающий Фафнир: считалось, что тот, кто стоит на пороге смерти, способен перемещаться между мирами и потому обладает особой силой; умирающему доступно особое знание. Не то, чтобы Фафнир особенно горел желанием открывать какие-то знания Сигурду или чему-то его поучать, но тут действуют другие правила. Во-первых, убитый может проклясть своего убийцу – и скорее всего проклянет, если ничего не помешает. Этого, конечно, Сигурду хотелось бы избежать. Поэтому сначала он начинает хитрить и изворачиваться, не открывая своего имени, а потом начинает задавать вопросы, ответить на которые может только умирающий. Соль здесь в том, что тот, кому открываются особые знания, обязан подчиняться древнему закону и знания эти открывать, если у него об этом спрашивают.  Поэтому большую часть песни составляет игра в вопросы и ответы, однако поражённый змей всё-таки выносит Сигурду приговор. 

В качестве введения непосредственно в песнь привожу здесь отрывок из «Новой песни о Вёльсунгах» Дж.Р.Р. Толкина – это очень выразительный, яркий текст, к тому же мне очень нравится и то, как старательно сам Толкин выписывал текст форнюрдислагом, и то, как бережно это передала в своём переводе Светлана Лихачёва (в обеих версиях обнаруживается описанная в предыдущей части конспекта восьмистрочная строфа с делением каждой «долгой» строки на две «краткие»; в обеих версиях отлично прослушивается и даже просматривается аллитерация).

Во вступительной прозаической части самой песни это описано так:

Я привожу здесь три версии:

Ниже следует продолжение этой истории в этих трех версиях (мелкий курсив под строфами – комментарии к тексту).

Древнеисландский текст	Английский текст Беллоуза	Русский текст Корсуна
1
Fāfnir kvaþ:“Sveinn ok sveinn!hverjum est, sveinn! of borinn?hverra’st manna mǫgr?es ā Fāfni rauttþinn enn frāna mǣki:stǫndumk til hjarta hjǫrr.”	Fafnir spake:“Youth, oh, youth!of whom then, youth, art thou born?Say whose son thou art,Who in Fafnir’s bloodthy bright blade reddened,and struck thy sword to my heart.”	Фафнир сказал:«Юнец, юнец!Кем ты рожден?Чей сын ты, ответь?О Фафнира тысвой меч окровавил;в сердце стоит он!»
Sigurþr dulþi nafns sīns fyr þvī at þat var trūa þeira ī forneskju, at orþ feigs manns mætti mikit, ef hann bǫlvaþi ōvin sīnum meþ nafni.	Sigurth concealed his name because it was believed in olden times that the word of a dying man might have great power if he cursed his foe by his name.	Сигурд скрыл свое имя, потому что в древние времена верили, что слова умирающего могущественны, если он проклинает своего недруга, называя его по имени.
«Sveinn ok sveinn! hverjum est, sveinn! of borinn? hverra‘st manna mǫgr?» — синонимический параллелизм + общее место (вопрос об имени-отчестве) по Мелетинскому.«frāna mǣki» – см. комментарий к стр. 5.
2
Hann kvaþ:“Gǫfugt dȳr heitik,en ek gengit hefkenn mōþurlausi mǫgr;fǫþur ek ākkasem fira synir,ǣ gengk einn saman.”	He said:“The Noble Hartmy name, and I goA motherless man abroad;Father I had not,as others have,And lonely ever I live.”	Он сказал:«Я зверь благородный,был я всю жизньсыном без матери;нет и отца,как у людей,всегда одинок я».
«Я зверь благородный» — так Сигурд, вероятно, пытался зашифровать своё имя, чтобы лишить Фафнира возможности проклясть его.Вся строфа — общее место (ответ на вопрос об имени-отчестве) по Мелетинскому.
3
Fāfnir kvaþ:“Veizt, ef fǫþur nē āttatsem fira synir,af hverju vast undri alinn?þōt mer birtira nafnā banadœgri,þā veizt vist, at lȳgr.”	Fafnir spake:“If father thou hadst not,as others have,By what wonder wast thou born?[Though thy name on the day |of my death thou hidest,Thou knowest now thou dost lie.]”	Фафнир сказал:«Коль нету отца,как у людей,чем же рожден ты?»
Отсутствие последних строк в тексте Корсуна объясняется тем, что отсутствуют они и в рукописи; однако текст «Саги о Вёльсунгах» указывает на то, что кое-что было опущено – приведённое добавление в английском и древнеисландском текстах представляет собой попытку реконструировать пропущенное из аналога в «Саге».
4
Sigurþr kvaþ:“Ætterni mittkveþk þēr of kunnigt vesaauk mik sjalfan et sama:Sigurþr heitik,Sigmundr hēt minn faþir,es hefk þik vǭpnum vegit.”	Sigurth spake:“My race, methinks,is unknown to thee,And so am I myself;Sigurth my name,and Sigmund’s son,Who smote thee thus with the sword.”	Сигурд сказал:«Род мой тебееще не ведом,и сам я тоже:Сигурд зовусь —Сигмунд отец мой,мной ты сражен».
«Sigurþr heitik, Sigmundr hēt minn faþir, es hefk þik vǭpnum vegit» — общее место (ответ на вопрос об имени-отчестве) по Мелетинскому.
5
Fāfnir kvaþ:“Hverr þik hvatti?hvī hvetjask lēztmīnu fjǫrvi at fara?enn frāneygisveinn!āttir fǫþur bitran,es ī barnø̄sku ’st brāþr.”	Fafnir spake:“Who drove thee on?why wert thou drivenMy life to make me lose?A father bravehad the bright-eyed youth,For bold in boyhood thou art.”	Фафнир сказал:«Кто тебя подстрекнул,почему ты решилсяжизнь отнять у меня?Взор твой сверкает,сын храбреца,ты с детства был храбрым!»
«Hverr þik hvatti? hvī hvetjask lēzt mīnu fjǫrvi at fara?» — общее место (вопрос об имени-отчестве) по Мелетинскому.«frāneygi sveinn» — ещё одно общее место (универсальная формула), которую Мелетинский трактует так: «юноша с глазами искрящимися (как у змея)».Пояснение в скобках очень интересно. Почему взгляд Сигурда сравнивается со взглядом самого Фафнира? Я провела небольшой анализ по тексту, и вот что вышло. В фольклоре многих народов «белый»/«светлый»/»блестящий» — стандартный эпитет, используемый для характеристики всего самого положительного, замечательного, прекрасного. Однако у понятия о светлом есть и свои «демонические» варианты («белый»/«бледный»/«мерцающий» по отношению к смерти, всему загробному, зиме и т.п.). К таковым относится и эпитет «frāni» («искрящийся», «искристый»), который постоянно употребляется в применении к змею: здесь же в строфах 19 и 30 встречаем «frāni ormr» для описания самого змея, в строфе 32 — «frānan ǣti» для описания сердца Фафнира, а в строфе 1 тот же эпитет использован по отношению к мечу Сигурда, которым был убит Фафнир («frāna mǣki»). Еще один раз в «Эдде» «frān» использовано с мечом (в «Песни о Вёлунде») и один раз – при описании глаз Гудрун. Во всех остальных случаях эпитет строго соотносится со змеями, драконами и прочими гадами хтоническими, среди которых грызущий корни Иггдрасиля и желающий гибели мира Нидхёгг и жуткий Мировой Змей, с которым предстоит сражаться Тору во время Рагнарёка. Как и эти гады, Фафнир, понятно, существо крайне опасное, встреча с таким в подавляющем большинстве случаев означает верную смерть. Разящий меч, особенно только что кого-то пронзивший, — это опять же смерть. Таким образом, «frāneygi» буквально получается «с глазами, искрящимися как [искрится + смертоносный] змей» — блеск (искра?) в глазах у Сигурда очень нехороший.
6
Sigurþr kvaþ:“Hugr mik hvatti,hendr mēr fulltȳþuok minn enn hvassihjǫrr;fār es hvatres hrørask tekr,ef ī barnø̄sku ’s blauþr.”	Sigurth spake:“My heart did drive me,my hand fulfilled,And my shining sword so sharp;Few are keenwhen old age comes,Who timid in boyhood be.”	Сигурд сказал:«Смелость вела,помогали рукии крепкий клинок мой;храбрым не станетстареющий воин,если в детстве был трусом».
7
Fāfnir kvaþ:“Veitk, ef vaxa nǣþir,fyr þinna vina brjōsti,sæi maþr þik vreiþan vega;nū est haptrok hernuminn,ǣ kveþa bandingja bifask.”	Fafnir spake:“If thou mightest growthy friends among,One might see thee fiercely fight;But bound thou art,and in battle taken,And to fear are prisoners prone.”	Фафнир сказал:«Знаю: если б возросна груди у друзей,—разил бы рьяно;но, в неволе рожденный,стал ты рабоми робеешь, как раб».
Фафнир здесь ссылается на то, что Хьёрдис, вынашивая Сигурда, была взята в плен Альфом, впоследствии растившего Сигурда как собственного сына.«hvassi hjǫrr» — «острый» как стандартный постоянный эпитет ножа, меча, лезвия.
8
Sigurþr kvaþ:“Þvī bregþr mēr, Fāfnir!at til fjarri seakmīnum feþrmunum:eigi emk haptr,þōt vǣrak hernumi,þū fannt at ek lauss lifi.”	Sigurth spake:“Thou blamest me, Fafnir,that I see from afarThe wealth that my father’s was;Not bound am I,though in battle taken,Thou has found that free I live.”	Сигурд сказал:«К чему твой попрек,что я далекоот наследья отца!Нет, я не раб,хоть пленником был;я свободен, ты видишь!»
9
Fāfnir kvaþ:“Heiptyrþi eintelr þū þēr ī hvīvetna,en ek þēr satt eitt segik:et gjalla gollok et glōþrauþafē—þēr verþa þeir baugar at bana.”	Fafnir spake:“In all I saydost thou hatred see,Yet truth alone do I tell;The sounding gold,the glow-red wealth,And the rings thy bane shall be.”	Фафнир сказал:«Слышишь ты всюдуслово вражды,но прав я, поверь:золото звонкое,клад огнекрасный,погубит тебя!»
«et gjalla goll ok et glōþrauþa fē—þēr verþa þeir baugar at bana» — повторяющаяся фраза (см. стр. 20), связанная с ритуалом вещих предсказаний, по Мелетинскому. Содержит популярную семантическую пару («золото звонкое, клад огнекрасный»).«glōþrauþa fē» — «красный» как постоянный эпитет, в основе которого лежит блеск золота для стереотипного выражения сокровища, богатства (ср. повтор в стр. 20 и «bauga rauþa» в стр. 40).
10
Sigurþr kvaþ:“Feï rāþaskal fyrþa hverrǣ til ens eina dags;þvīt einu sinniskal alda hverrfara til heljar heþan.”	Sigurth spake:“Some one the hoardshall ever hold,Till the destined day shall come;For a time there iswhen every manShall journey hence to Hel.”	Сигурд сказал:«Богатством владетьвсем сужденодо какого-то дня,ибо для всехвремя настанетв могилу сойти».
11
Fāfnir kvaþ:[“Norna dōmmuntu fyr nesjum hafaok ørlǫg ōsvinns apa;ī vatni þu drukknar,ef ī vindi rø̄r,allt es feigs foraþ.”	Fafnir spake:“The fate of the Nornsbefore the headlandThou findest, and doom of a fool;In the water shalt drownif thou row ‘gainst the wind,All danger is near to death.”	Фафнир сказал:«Норн приговору мыса узнаешьи жребий глупца;в бурю ты станешьгрести осторожно,и все ж ты потонешь».
Строфы 11-15, вероятно, являются позднейшими вставками из песни вроде «Речей Вафтруднира».Что касается «мыса», есть предположение, что Фафнир цитирует расхожие высказывания: эта, по всей видимости, означает, что рок («Норн приговор») уже дожидается, когда человек «огибает свой первый мыс» (т.е. в самом начале жизненного пути, в юности). По другому толкованию – «в виду земли» (т.е. когда уже не будешь думать об опасности), по третьему – «у мыса, где находится вход в Хель». Третья строка – намёк на строптивость и опрометчивость. В «Саге о Вёльсунгах» строфы 11-15 повторяются полностью.
12
Sigurþr kvaþ:“Seg mer þat, Fāfnir!alls þik frōþan kveþaok vel mart vita:hverjar’u nornires nauþgǫnglar ’ū ok kjōsa mø̄þr frā mǫgum?”	Sigurth spake:“Tell me then, Fafnir,for wise art famed,And much thou knowest now:Who are the Nornswho are helpful in need, And the babe from the mother bring?”	Сигурд сказал:«Фафнир, скажи мне,ты мудр, я слышал,и многое знаешь:кто эти норны,что могут прийти к женам рожающим?»
Здесь интересно отметить, что Сигурду вряд ли интересно знать о приходящих к рожающим жёнам норнам. Белоуз говорит, что позднейшие вставки в принципе редко отличаются логичностью, но если всё-таки попытаться найти какую-то логику, то мне кажется вполне жизнеспособной гипотеза, что Сигурд просто-напросто заговаривал умирающему Фафниру зубы, чтобы тот не успел его проклясть.«Seg mer þat, Fāfnir! alls þik frōþan kveþa ok vel mart vita» («Скажи мне, кудесник, любимец богов…») — повторяющаяся фраза (см. стр. 14), связанная с ритуалом вещих предсказаний, по Мелетинскому
13
Fāfnir kvaþ:“Nābornarhykkak nornir vesa,eigut þǣr ǣtt saman:sumar’u āskungar,sumar alfkungar, sumar dø̄tr Dvalins.”	Fafnir spake:“Of many birthsthe Norns must be,Nor one in race they wereSome to gods, othersto elves are kin, And Dvalin’s daughters some.”	Фафнир сказал:«Различны рожденьемнорны, я знаю,—их род не единый:одни от асов,от альвов иные, другие от Двалина».
Снорри полностью цитирует эту строфу. Помимо трёх главных Норн, было ещё много норн низшего порядка, определяющих судьбы разных существ. «Двалин» — соратник Торина Дубощита родоначальник целой расы гномов.
14
Sigurþr kvaþ“Seg mer þat, Fāfnir!alls þik frōþan kveþaok vel mart vita:hvē sā holmr heitir,es blanda hjǫrlegi Surtr ok ǣsir saman?”	Sigurth spake:“Tell me then, Fafnir,for wise thou art famed,And much thou knowest now:How call they the islewhere all the gods And Surt shall sword-sweat mingle?”	Сигурд сказал:«Фафнир, скажи мне,ты мудр, я слышал,и многое знаешь:как остров зовется,где кровь смешают асы и Сурт?»
Сурт – владыка огненного мира (указание на последнюю великую битву). «Кровь мешать» – кеннинг со значением «сражаться». «Seg mer þat, Fāfnir! alls þik frōþan kveþa ok vel mart vita» — повторяющаяся фраза (см. стр. 12), связанная с ритуалом вещих предсказаний, по Мелетинскому
15
Fāfnir kvaþ:“Ōskōpnir heitir,en þar ǫll skulugeirum leika goþ;Bilrǫst brotnar,es þeir ā brū fara, ok svima ī mōþu marir.]	Fafnir spake:“Oskopnir is it,where all the godsShall seek the play of swords;Bilrost breakswhen they cross the bridge, And the steeds shall swim the flood.	Фафнир сказал:«Оскопнир — остров,богам суждено тамкопьями тешиться;Бильрёст рухнет,вплавь будут кони прочь уносить их.
«Оскопнир» — букв. «не созданный»: возможно, другое имя Вигрита, названного в «Речах Вафтруднира» (18) как место последней битвы. «Бильрёст» (обычно «Бифрёст» — описка в рукописи?) – радужный мост, который будет разрушен под тяжестью приверженцев Сурта.
16
Ægishjalmbark of alda sunum,meþan of menjum lāk;einn rammarihugþumk ǫllum vesa,fannkak svā marga mǫgu.”	“The fear-helm I woreto uarding mankind,While uarding my gold I lay;Mightier seemed Ithan any man,For a fiercer never I found.”	Шлем-страшилоносил я всегда,на золоте лежа;всех сильнеесебя я считал,с кем бы ни встретился».
С этого места Фафнир возвращается к текущей ситуации.«Шлем-страшило» (ægishjálmr) — слово это встречается в разных местах в сагах и песнях, где у него множество разных значений вроде «лика ужаса» или «подавляющей личности». Изначально термин ægishjálmr, вероятно, не относился к шлему как таковому, но скорее к специальному символу (см. рисунок справа), использовавшемуся в особом виде магии под названием seiðr. Такой вид магии использовался в том числе для воздействия на разум: помутить память, вызвать галлюцинации, нагнать страху. Считается, что ægishjálmr – атрибут подвида магии seiðr под названием sjónhverfing, при котором практикующий seið вызывал иллюзии и галлюцинации, или иначе «обман зрения», так воздействуя на разум других, что они не могли видеть вещи такими, какими они являются на самом деле. Это уточнение позволяет лучше разглядеть Фафнира, его сущность и способности (нигде, например, не говорится, чем занимался Фафнир до того, как стал драконом, и как он вообще им стал), равно как и то, почему до сих пор никому не удавалось с ним справиться, включая сбежавшего от него Регина.
17
Sigurþr kvaþ:“Ægishjalmrbergr einungi,hvars skulu vreiþir vega;þā þat fiþr,es meþ fleirum kømr, at engi’s einna hvatastr.”	Sigurth spake:“The fear-helm surelyno man shieldsWhen he faces a valiant foe;Oft one finds,when the foe he meets, That he is not the bravest of all.”	Сигурд сказал:«Шлем-страшилоне защититв схватке смелых;в том убедитсябившийся часто, что есть и сильнейшие».
18
Fāfnir kvaþ:“Eitri fnø̄stak,es ā arfi lākmiklum mīns fǫþur;[vasa maþr svā mōþugrat mēr mø̄ta þyrþi hrǣddumka vǭpn nē vēlar.]”	Fafnir spake:“Venom I breathedwhen bright I layBy the hoard my father had;[There was none so mightyas dared to meet me, And weapons nor wiles I feared.]	Фафнир сказал:«Яд изрыгал я,когда лежална наследстве отцовом».
Здесь повторяется случай с добавлением последних строк из «Саги о Вёльсунгах».
19
Sigurþr kvaþ:“Enn frāni ormr!þū gørþir frǣs miklaok galzt harþan hug;heipt at meiriverþr hǫlþa sunum, at þann hjalm hafi.”	Sigurth spake:“Glittering worm,thy hissing was great,And hard dist show thy heart;But hatred morehave the sons of men For him who owns the helm.”	Сигурд сказал:«Змей могучий,шипел ты громкои храбрым ты был;оттого сильнеелюдей ненавидел, что шлемом владел ты».
«frāni ormr» — см. комментарий к строфе 5.
20
Fāfnir kvaþ:“Rǣþk þer nū, Sigurþr!en þū rāþ nemir,ok rīþ heim heþan:et gjalla gollok et glōþrauþa fē— þēr verþa þeir baugar at bana.”	Fafnir spake:“I counsel thee, Sigurth,heed my speech,And ride thou homeward hence;The sounding gold,the glow-red wealth, And the rings thy bane shall be.”	Фафнир сказал:«Дам тебе, Сигурд,совет, — прими его:вспять возвратись ты!Золото звонкое,клад огнекрасный, погубит тебя!»
В «Саге о Вёльсунгах» вместо последних строк Фафнир говорит: «Ибо часто случается, что получивший смертельную рану всё равно за себя отомстит». Есть вероятность, что две строфы были утрачены.«et gjalla goll ok et glōþrauþa fē—þēr verþa þeir baugar at bana» — повторяющаяся фраза (см. стр. 9), связанная с ритуалом вещих предсказаний, по Мелетинскому. Любопытно, что здесь ей предшествует ритуальная формула совета.
21
Sigurþr kvaþ:“Rāþ’s þēr rāþit,en ek rīþa muntil þess golls es ī lyngvi liggr;en þū, Fāfnir!ligg ī fjǫrbrotum, þars þik Hel hafi.”	Sigurth spake:“Thy counsel is given,but go I shallTo the gold in the heather hidden;And, Fafnir, thouwith death dost fight, Lying where Hel shall have thee.”	Сигурд сказал:«С тобой покончено,я ж поспешук золоту в вереске;Фафнир, валяйсясредь жизни обломков, — Хель заберет тебя!»
22
Fāfnir kvaþ:“Reginn mik rēþ,hann þik rāþa mun,hann mun okkr verþa bǭþum at bana;fjǫr sitt lātahykk at Fāfnir myni, þitt varþ nū meira megin.”	Fafnir spake:“Regin betrayed me,and thee will betray,Us both to death will he bring;His life, methinks,must Fafnir lose, For the mightier man wast thou.”	Фафнир сказал:«Предан я Регином,предаст и тебя он,погибнем мы оба;сдается мне, Фафнирс жизнью простится, — ты, Сигурд, сильнее».
В «Саге о Вёльсунгах» аналог этой строфы следует за аналогом строф 15 и 16.
Reginn var ā brot horfinn, meþan Sigurþr vā Fāfni, ok kom þā aptr, er Sigurþr strauk blōþ af sverþinu.	Regin had gone to a distance while Sigurth fought Fafnir, and came back while Sigurth was wiping the blood from his sword.	Регина не было, когда Сигурд убивал Фафнира. Он вернулся, когда Сигурд вытирал кровь с меча.
23
Reginn kvaþ:“Heill þu nū, Sigurþr!hefr nū sigr vegitauk Fāfni of farit;manna þeiraes mold troþa þik kveþk ōblauþastan alinn.”	Regin said:“Hail to thee, Sigurth!Thou victory hast,And Fafnir in fight hast slain;Of all the menwho tread the earth, Most fearless art thou, methinks.”	Регин сказал:«Привет тебе, Сигурд,в бою победил ты,с Фафниром справясь;из всех людей,попирающих землю, ты самый смелый».
24
Sigurþr kvaþ:“Þat’s ōvist at vita,þās komum allir saman[sigtīva synir,]hverr’s ōblauþastr alinn;margr es hvatr, es hjǫr nē rȳþr annars brjōstum ī.”	Sigurth spake:“Unknown it is,when all are together,(The sons of the glorious gods,)Who bravest born shall seem;Some are valiant who redden no sword In the blood of a foeman’s breast.”	Сигурд сказал:«Как указать,когда соберутсябогов сыновья,кто самый смелый?Многие смелы,клинка не омывво вражьей крови».
25
Reginn kvaþ:“Glaþr est nū, Sigurþr!ok gagni feginn,es þū þerrir Gram ā grasi;brōþur minnhefr þū benjaþan,ok veldk þō sjalfr sumu.”	Regin spake:“Glad art thou, Sigurth,of battle gained,As Gram with grass thou cleanest;My brother fiercein fight hast slain,And somewhat I did myself.”	Регин сказал:«Рад ты, Сигурд,с Грама кровьо траву отирая;брат мой роднойтобою убит,в том виновен я тоже».
Здесь интересно следующее. «Грам» — имя меча Сигурда. У этого меча любопытная история: сначала Один в виде анонимного высокого старика в широкополой шляпе принёс этот меч на пир у Вёльсунга и воткнул в росшее посреди зала дерево Барнсток, объявив, что лишь тот, кто сможет его вынуть, сможет им обладать. Вынуть его удалось только Сигмунду, отцу Сигурда. Впоследствии меч верой и правдой служил Сигмунду до тех пор, пока оОдин не решил, что пора забрать Сигмунда в Вальгаллу. Тогда Один вмешался в битву, в которой участвовал Сигмунд, и разбил меч на осколки. Когда же Регин вырастил Сигурда и стал подбирать ему меч, ни один не оказался достойным могучего силача. Мать Сигурда отдала ему осколки отцовского меча, и Регин выковал из них новый Грам, которым и был поражён Фафнир.Поэтому высказывание Регина в этой строфе может нести несколько иной оттенок, чем тот, что вышел в приведённом русском тексте: Регин не столько признаёт частично свою вину за гибель брата, сколько претендует на причастность к подвигу – это он выковал меч, без которого Фафнир бы не был убит, а значит, у него возникают особые права (см. тж. строфу 27).
26
Sigurþr kvaþ:“Fjarri þū gekkt,meþan ā Fāfni rauþkminn enn hvassa hjǫr;afli mīnu attak |viþ orms megin,meþan þū ī lyngvi lātt.”	Sigurth spake:“Afar didst thou gowhile Fafnir reddenedWith his blood my blade so keen;With the might of the dragonmy strength I matched,While thou in the heather didst hide.”	Сигурд сказал:«Был ты далеко,когда обагрял яо Фафнира меч;силами ясо змеем померился,пока отдыхал ты».
В рукописи строфы 26-29 приводятся после строфы 31, как и в опубликованных переводах (получается довольно путанно), в то время как в «Саге о Вёльсунгах» аналогичный текст расположен в таком порядке, что кажется более логичным. Белоуз предложил и строфы в «Речах Фафнира» скомпоновать таким же образом, как это сделано в «Саге», что мне в принципе импонирует, поэтому и текст Корсуна я привела здесь в соответствие с этим расположением просто во избежание лишней путаницы.
27
Reginn kvaþ:“Lengi liggjalētir þū lyngvi īþann enn aldna jǫtun,ef sverþs nē nytirþess es sjalfr gørþakok þīns ens hvassa hjǫrs.”	Regin spake:“Longer wouldst thouin the heather have letYon hoary giant hide,Had the weapon availed notthat once I forged,The keen-edged blade thou didst bear.”	Регин сказал:«Ты дал бы лежатьдолго в травестарику исполину,если за острыйне взялся бы меч, —но ведь я его выковал».
28
Sigurþr kvaþ:“Hugr es betrian sē hjǫrs megin,hvars skulu vreiþir vega;þvīt hvatan mannsāk harþla vegameþ slǣvu sverþi sigr.	Sigurth spake:“Better is heartthan a mighty bladeFor him who shall fiercely fight;The brave man wellshall fight and win,Though dull his blade may be.	Сигурд сказал:«Смелость лучшесилы мечав битве героев, —доблестный мужодержит победумечом ненаточенным.
29
[Hvǫtum es betra |an sē ōhvǫtumī hildileik hafask;glǫþum es betraan sē glūpnandahvats at hendi kømr.]	“Brave men betterthan cowards be,When the clash of battle comes;And better the gladthan the gloomy menShall face what before him lies.”	Смелому лучше,чем трусу, придетсяв играх валькирий;лучше храбрец,чем разиня испуганный,что б ни случилось».
Строфы 28-29 с большой вероятностью являются позднейшими вставками из песни наподобие «Речей Высокого». Даже в «Саге о Вёльсунгах» нет аналога строфе 29.«Игры валькирий» — битвы.
30
Þū þvī rētt,es rīþa skyldakheilǫg fjǫll hinig;feï ok fjǫrvirēþi sa enn frāni ormr,nema frȳþir mēr hvats hugar.”	“Thy rede it wasthat I should rideHither o’er mountains high;The glittering wormwould have wealth and lifeIf thou hadst not mocked at my might.”	«Виновен ты в том,что сюда я приехалпо склонам священным;богатством и жизньюзмей бы владел, —ты к битве понудил».
31
Þā gekk Reginn at Fāfni ok skar hjartaōr honum meþ sverþi er Riþill heitir,ok þā drakk hann blōþ or undinni eptir.	Then Regin went up to Fafnir and cut out his heart with his sword, that was named Rithil, and then he drank blood from the wounds.	Тогда Регин подошел к Фафниру и вырезал у него сердце мечом, который называется Ридиль. Затем он стал пить кровь из раны.
«Ридиль» — букв. «Быстро движущийся». Снорри называет этот меч «Refil» («Змей»).feï – fjǫrvi (богатство/имущество – жизнь) – общее место (близнечная семантическая пара) по Мелетинскому.frāni ormr – см. комментарий к строфе 5.
Reginn kvaþ:“Sit nū, Sigurþr!— en ek mun sofa ganga—ok halt Fāfnis hjarta viþ funa;eiskǫld |ek vil etin lātaept þenna dreyra drykk.”	Regin said:“Sit now, Sigurth,for sleep will I,Hold Fafnir’s heart to the fire;For all his heartshall eaten be,Since deep of blood I have drunk.”	Регин сказал:«Спать я пойду,ты ж подержив пламени сердце!Его я потомотведать хочус напитком кровавым».
Sigurþr tōk Fāfnis hjarta ok steikþi āteini.Er hann hugþi at fullsteikt væri, okfreyddi sveitinn ōr hjartanu, þā tōkhann ā fingri sīnum ok skynjaþihvārt fullsteikt væri.Hann brann ok brā fingrinum ī munnsēr.En er hjartblōþ Fāfnis kom ā tunguhonum, ok skilþi hann fugls rǫdd.Hann heyrþi at igþur klǫkuþu ā hrīsinu.	Sigurth took Fafnir’s heart and cooked it on a spit.When he thought that it was fully cooked, and the blood foamed out of the heart, then he tried it with his finger to see whether it was fully cooked.He burned his finger, and put it in his mouth.But when Fafnir’s heart’s-blood came on his tongue, he understood the speech of birds.He heard nut-hatches chattering in the thickets.	Сигурд взял сердце Фафнира и стал поджаривать его на палочке.Когда он решил, что оно изжарилось, и кровь из сердца запенилась, он дотронулся до него пальцем, чтобы узнать, готово ли оно.Он обжегся и поднес палец ко рту.Но когда кровь из сердца Фафнира попала ему на язык, он стал понимать птичью речь.Он услышал, как щебечут синицы в кустах.
32
Igþan kvaþ:“Þar sitr Sigurþrsveita stokkinn,Fāfnis hjartaviþ funa steikir;spakr þø̄tti mērspillir bauga,ef fjǫrsegafrānan ǣti.”	A nut-hatch said: “There sits Sigurth,sprinkled with blood,And Fafnir’s heartwith fire he cooks;Wise were the breakerof rings, I ween,To eat the life-musclesall so bright.”	Синица сказала: «Вот конунг Сигурд,обрызганный кровью,Фафнира сердцехочет поджарить;мудрым сочла быдарящего кольца,если б он съелсердце блестящее».
Птичьи строфы пришли в песнь из нескольких источников, однако неясно, из двух, трёх или даже больше. Также неясно, сколько птиц на самом деле говорит. В рукописи проставлены цифры II, III и IV; в «Саге о Вёльсунгах» каждый раз говорит новая птица. Версий относительно этих птиц почти столько же, сколько существует разных изданий. Вероятно, в оригинальной песне строфы 34 и 37 произносила одна птица, а строфа 38 почти повторяет строфу 34, так что может быть более поздней вставкой. Написанные же форнюрдислагом строфы 32-33 и 35-36 очевидно внесены из другой песни, где говорят несколько птиц (ср. «наших, сёстры» в строфе 35). Возможно, из той же песни заимствованы строфы 40-44; также как написанные форнюрдислагом строфы из «Речей Сигрдривы».«Дарящий кольца» — конунг.frānan ǣti – см. комментарий к строфе 5.
33
Ǫnnur kvaþ:“Þar liggr Reginn,rǣþr umb viþ sik,vill tǣla mǫgþanns truïr hǭnum;berr af reiþirǫng orþ saman,vill bǫlvasmiþrbrōþur hefna.”	A second spake:“There Regin lies,and plans he laysThe youth to betraywho trusts him well;Lying wordswith wiles will he speak,Till his brother the makerof mischief avenges.”	Вторая сказала: «Вот Регин лежит,он злое задумал,обманет он князя,а тот ему верит;в гневе слагаетзлые слова,за брата отмститзлобу кующий».
34
En þriþja kvaþ:“Hǫfþi skemralāt enn hāra þulfara til heljar heþan;ǫllu golliþā knātt einn rāþa,fjǫlþ es und Fāfni lā.”	A third spake:“Less by a headlet the chatterer hoaryGo from here to Hel;Then all of the wealthhe alone can wield,The gold that Fafnir guarded.”	Третья сказала: «Тула седогопусть обезглавит, —в Хель ему место!Сокровищем всем,что Фафнир стерег,один владел бы».
Вся строфа – повторяющийся элемент с вариацией (см. стр. 38). В обоих случаях совет вещих птиц насыщен формулами, имеющими универсальное распространение.
35
En fjōrþa kvaþ:“Horskr þø̄tti mēr,ef hafa kynniāstrāþ mikityþvar systra;hygþi umb sikok hugin gleddi;ulfs vǭn erumkes eyru sēk.”	A forth spake:“Wise would he seemif so he would heedThe counsel goodwe sisters give;Thought he would give,and the ravens gladden,There is ever a wolfwhere his ears I spy.”	Четвертая сказала:«Умным сочла бы,когда б он послушалсянаших, сестры,добрых советов;о себе бы радели радовал ворона;волка узнаешьпо волчьим ушам».
«Радовать ворона» — сражаться.«Волка узнаешь по волчьим ушам» — фраза фактически эквивалентна поговорке «видна птица по полёту» и встречается в других текстах на древнеисландском. В данном случае подразумевается, что коварный план Регина можно распознать по его словам.
36
En fimta kvaþ:“Esat svā horskrhildimeiþr,sem hers jaþarhyggja mundak,ef brōþur lǣtrā braut komask,en ǫþrum hefraldrs of synjat.”	A fifth spake:“Less wise must bethe tree of battleThan to me would seemthe leader of men,If forth he letsone brother fare,When he of the otherthe slayer is.”	Пятая сказала: «Не будет мудрымясень сраженья,каким я войскасчитала вершину,если позволитуйти человеку,брат которогобыл им убит».
«Ясень сраженья» — ещё один кеннинг, означающий воина.«Вершина войска» — вождь.
37
En sētta kvaþ:“Mjǫk’st ōsviþr,ef þu enn sparirfianda enn folkskaa;þars Reginn liggr,es þik rāþinn hefr—kannta viþ svikum at sea?”	A sixth spake:“Most foolish he seemsif he shall spareHis foe, the bane of the folk;There Regin lies,who hath wronged him so,Yet falsehood knows he not.”	Шестая сказала:«Глупо поступит,когда пощадитнизкого недруга;Регин лежит здесь,предавший его,зло он задумал».
38
En sjaunda kvaþ:“Hǫfþi skemralāt enn hrīmkalda jǫtunauk af baugum bua,þā munt fearþess es Fāfnir rēþeinvaldi vesa!”	A seventh spake:“Let the head from the frost-coldgiant be hewed,And let him of rings be robbed;Then all the wealthwhich Fafnir’s wasShall belong to thee alone.	Седьмая сказала:«Пусть великануон голову срубити кольца отнимет;тогда завладеетзолотом всем,что у Фафнира было».
«Великану»: в исходном тексте речь не просто о великане, а о великане инеистом, каковым Регин не являлся, и в целом эта строфа похожа на грубо воспроизведённую переписчиком строфу 34. Однако Мелетинский считает, что в данном случае имеет место неточный повтор (см. стр. 34)
39
Sigurþr kvaþ:“Verþat svā rīk skǫp,at Reginn skylimitt banorþ bera;þvīt þeir bāþir brø̄þrskulu brāþligafara til heljar heþan.”	Sigurth spake:“Not so rich a fateshall Regin haveAs the tale of my death to tell;For soon the brothersboth shall die,And hence to Hel shall go.”	Сигурд сказал:«У судьбы не возьметРегин той силы,что смерть мне сулила б,вдвоем должныв Хель поспешатьбратья отсюда».
Sigurþr hjō hǫfuþ af Regin, ok þāāt hann Fāfnis hjarta ok drakk blōþþeira beggja Regins ok Fāfnis.Þā heyrþi Sigurþr, hvar igþur mæltu:	Sigurth hewed off Regin’s head, and then he ate Fafnir’s heart, and drank the blood of both Regin and Fafnir. Then Sigurth heard what the nut-hatch said:	Сигурд отрубил голову Регину. Затем он отведал сердца Фафнира и отпил крови обоих — Регина и Фафнира. Тогда Сигурд услышал, как синицы говорили:
40
“Bitt þū, Sigurþr!bauga rauþa,esa konungliktkvīþa mǫrgu:mey veitk einamiklu fegrsta,golli gø̄dda, |ef geta mǣttir.	“Bind, Sigurth, the goldenrings together,Not kingly is itaught to fear;I know a maid,there is none so fair,Rich in gold,if thou mightest get her.	«Связывай кольцакрасные, Сигурд,долго тревожитьсяконунг не должен!Знаю, есть дева —золотом убрана,прекрасна лицом —твоей быть могла бы.
Ни рукопись, ни многие другие издания не указывает на наличие более чем одной птицы в строфах 40-44. При этом выдвигается гипотеза, что не только говорят две разные птицы, но вообще обозначены две разные версии истории: строфы 40-41 относятся исключительно к Гудрун, Сигурду советуют отправляться прямиком во дворец Гуннара; строфы же 42-44 относятся исключительно к Брюнхильд, которую Сигурду и рекомендуют найти. В «Саге о Вёльсунгах» вся эта часть сведена к одному стиху: «Мудрей бы ему на Хиндарфьялль отправляться, где Брюнхильд покоится, и там обрести мудрость великую». Весьма может быть, что изначально Сигурду предлагалось ехать только к какой-то одной девушке, однако в мою версию, которую я привожу в заключении, прекрасно вписывается возможность того, что птицы намеренно отправили Сигурда сразу к обеим (поскольку именно и стали в итоге главными исполнительницами проклятия Андвари).
41
Liggja til Gjūkagrø̄nar brautir,fram vīsa skǫpfolklīþǫndum;hefr dȳrr konungrdōttur alna,þā munt, Sigurþr!mundi kaupa.”	“Green the pathsthat to Gjuki lead,And his fate the wayto the wanderer shows;The doughty kinga daughter has,That thou as a bridemayst, Sigurth, buy.	К Гьюки ведутзеленые тропы,страннику путьукажет судьба!Конунг достойныйдочь взрастил там,Сигурд, за девуты вено заплатишь.
Гьюки – отец Гуннара и Гудрун.
42
“Hǫll’s ā hōvuHindarfjalli,ǫll es ūtaneldi sveipin,hana hafa horskirhalir of gǫrvaōr ōdøkkumōgnar ljōma.	Another spake:“A hall stands highon Hindarfjoll,All with flameis it ringed without;Warriors wisedid make it onceOut of the flaminglight of the flood.	Высокий чертогна вершине Хиндарфьялль,весь опоясанснаружи огнем;мудрые людиего воздвиглииз пламени вод,тьму озарившего.
Хиндарфьялль – букв. «Гора Оленихи». «Пламя вод» — золото.
43
Veitk ā fjallifolkvītt sofa,ok leikr yfirlindar vāþi!Yggr stakk þorni—aþra feldihǫrgefn hali,an hafa vildi.	“On the mountain sleepsa battle-maid,And about her playsthe bane of the wood;Ygg with the thornhath smitten her thus,For she felled the fighterhe fain would save.	Знаю — валькирияспит на вершине,ясеня гибельиграет над нею;усыпил ее Один,шипом уколов, —не того сгубила,кто был ей указан.
«Валькирия» — слово не встречается как таковое в исходном тексте, Брюнхильд называется девой-воительницей, что может подразумевать и валькирию, а дальше по тексту становится совершенно очевидным, что она валькирия и есть.«Ясеня гибель» — огонь.«Усыпил её Один» — в оригинале указывается другое имя Одина, Игг, означающее «Ужасный». В русском тексте просто сделано упрощение – видимо, чтобы не перегружать лишний раз и без того загруженное непривычными именами восприятие читателя.«Шипом» — в прозаической части «Речей Сигрдривы» он назван «сонным шипом».«Не того сгубила, кто был ей указан» — букв. «заставила пасть воина, которого он сам бы оставил в живых». История усыпления Брюнхильды за произвол на месте работы поле битвы подробно описана в «Речах Сигрдривы».
44
Knātt, mǫgr! seamey und hjalmiþās frā vīgiVingskorni reiþ;māt sigrdrifasvefni bregþa,skjǫldunga niþr!fyr skǫpum norna.”	“There mayst thou beholdthe maiden helmed,Who forth on Vingskornirrode from the fight;The victory-bringerher sleep shall break not,Thou heroes’ son,so the Norns have set.”	Сможешь увидетьдеву под шлемом;вынес из битвыВингскорнир деву;не в силах Сигрдривасон побороть,конунгов отпрыск, —так норна велела».
Вингскорнир – конь Брюхильд, более нигде не упоминаемый.Сигрдрива – букв. «Приносящая победу/Победоносная». Предположительно, составителю сборника это слово было не знакомо, поэтому он решил, что это имя собственное, и в прозаической части за строфой 4 в «Речах Сигрдривы» явно указал, что это имя валькирии. До недавнего времени редакторы и издатели повторяли эту ошибку, не опознавая в этом слове используемый для описания Брюнхильд эпитет. Отсюда пошло и принятое в русском языке название «Речи Сигрдривы». Двойственная личность Брюнхильд как валькирии и дочери Бютли и без того вносила значительную путаницу, а добавление второй валькирии в лице некоей «Сигрдривы» ещё усугубило эту путаницу.
Sigurþr reiþ eptir slōþ Fāfnis til bœlishans ok fann þat opit ok hurþir af jārni ok gætti, af jārni vāru ok allir timbrstokkar ī hūsinu, en grafit ī jǫrþ niþr.Þar fann Sigurþr stōrmikit gull okfyldi þar tvær kistur; þar tōk hannægishjālm ok gullbrynju ok sverþitHrotta ok marga dȳrgripi ok klyfjaþi þar meþ Grana, en hestrinn vildieigi fram ganga, fyrr en Sigurþr steigā bak honum.	Sigurth rode along Fafnir’s trail to his lair, and found it open. The gate-posts were of iron, and the gates; of iron, too, were all the beams in the house, which was dug down into the earth.There Sigurth found a mighty store of gold, and he filled two chests full thereof; he took the fear-helm and a golden mail-coat and the sword Hrotti, and many other precious things, and loaded Grani with them, but the horse would not go forward until Sigurth mounted on his back.	Сигурд поехал по следу Фафнира в его логово и нашел его открытым, и двери были железными, и дверная рама тоже. Железными были также все балки в доме, и дом был закопан в землю.Там Сигурд нашел очень много золота и наполнил им два сундука. Там он взял шлем-страшило, золотую кольчугу, меч Хротти и много сокровищ и нагрузил всем этим Грани. Но конь не хотел идти, пока Сигурд не сел на него.
Хротти – букв. «Пронзающий»